Ну хорошо, комплекс вины так комплекс вины, сдалась Тэсс. Но совсем чуть-чуть.

— Жалко, что так вышло. Но ведь это меня не касается. Он медленно затянулся, загасил сигарету, встал.

— Думаю, что касается. — Взгляд его стал холодным, изучающим. — А если не касается, значит, вы пошли в Джека Мэрси… Ну ладно, мне пора.

Он дотронулся ладонью до шляпы и вышел, а Тэсс осталась в комнате, разглядывая портрет человека, который был ее отцом.

В нескольких милях оттуда, на ранчо «Три скалы», Джесс Кук, насвистывая, менял свечи в старом грузовичке «Форд». У Джесса было отличное настроение — за завтраком обсуждали странные убийства животных на ранчо «Мэрси». Приятней всего было то, что кошку с отрубленной головой нашла именно Лили. Какая удача!

Жалко, что Джесс этого не видел.

Но долговязому Монро это рассказал сам Вуд Бук, который видел собственными глазами, как горожанка с синяком под глазом вопила и визжала. В общем, отлично получилось.

Джесс насвистывал мелодию кантри, а его ловкие пальцы делали свое дело. Джесс всегда терпеть не мог музыку кантри — плаксивых женщин, ноющих по несчастной любви, и хлюпиков, убивающихся из-за баб. Но ничего, пришлось приспособиться. В общаге все слушали только кантри. Ничего, можно привыкнуть. Да и Монтана — местечко не самое плохое.

Хорошая земля, в самый раз для настоящего мужчины. Такого мужчины, который умеет за себя постоять и не дает бабам зарываться. Надо будет преподать Лили хороший урок, а потом можно обосноваться тут как следует. Ведь Лили скоро разбогатеет.

При этой мысли он замурлыкал еще громче, начал притопывать ногой. Подумать только — эта тупая корова унаследует треть самого богатого ранчо во всем штате. Целая куча деньжищ! Всего и делов-то — год потерпеть.

Джесс вылез из-под открытого капота, огляделся по сторонам. Горы, земля, небо — все тут было настоящее, жесткое, сильное. Как он сам. Хорошие здесь места, а Лили должна понять, что ее место — рядом с ним. Развод для Джесса Кука — пустое слово. Если баба принадлежит ему, то навсегда. Иногда приходится поучить ее уму-разуму, но это уж его право.

Сейчас нужно набраться терпения. Ждать — труднее всего, подумал Джесс, вытирая лоб масляной ладонью. Если Лили узнает, что он тут, неподалеку, то сразу пустится наутек. Нельзя допустить, чтобы она сбежала, пока год не закончился.

Приглядывать за ней он, конечно, будет, тут без вопросов. За этой безмозглой дурой нужен глаз да глаз.

Подружиться с парой кретинов, работающих на ранчо «Мэрси», было проще простого. Попил с ними пивка, поиграл в картишки, а заодно расспросил о том о сем. Теперь можно запросто наведываться к соседям. Лишь бы Лили не увидела.

Но не родилась еще такая баба, которая расколола бы самого Джесса Кука, бывшего морского пехотинца.

Он снова нырнул под капот и занялся делом. В голове созревал план очередного визита на ранчо «Мэрси».

Сара Маккиннон пекла оладьи, очень довольная тем, что ее старший сын сидит рядом и пьет кофе. В последнее время Бен редко сюда заглядывал — предпочитал пить кофе у себя, в своей квартире, расположенной над гаражом.

Сара здорово по нему соскучилась.

Она соскучилась по обоим своим сыновьям. Раньше они все время были рядом, ссорились, возились, пихались. Иногда ей казалось, что она сойдет от них с ума, а вот теперь мальчики выросли, нет больше ни шума, ни возни…

Жалко, что у нее только двое детей. Сара ужасно хотела когда-то родить девочку — ведь в доме столько мужчин. Но третий ребенок у них не получился. Ладно, спасибо и за сыновей. Вон какие крепкие, здоровые ребята выросли.

Недавно у Сары появилась невестка, которую она успела полюбить, да еще внучка, настоящее сокровище. Внуки наверняка будут и еще. Только бы Бена женить на хорошей женщине. Вон он у меня какой, подумала она, искоса поглядывая на сына, склонившегося над утренней газетой. Парню тридцать лет, и если он не женат, то уж, во всяком случае, не потому, что женщины не обращают на него внимания. Женщины своим вниманием его не обделяли, желающих нырнуть к нему в постель было предостаточно. Впрочем, не материнское дело размышлять о подобных вещах.

Но ни в одну из своих подружек Бен по-настоящему не влюбился. И слава богу, думала Сара. Любовь — штука серьезная. Если мужчина не торопится с выбором, это значит, что выбор будет хорошим.

Все так, но ужасно хочется внуков.

С тарелкой, полной оладьев, она остановилась у окна, посмотрела, как небо на востоке розовеет и светлеет, встречая рассвет.

В общежитии уже проснулись, готовят завтрак. А через пару минут наверняка сверху донесутся шаги мужа. Сара всегда просыпается раньше, любит насладиться тишиной и покоем. Потом спускается Стью, уже выбритый, пахнущий мылом, с влажными волосами. Целует жену, шлепает ее по заднице и выпивает первую за день чашку кофе — да так жадно, словно от этого зависит его жизнь.

Сара знала все привычки мужа и больше всего любила его именно за предсказуемость.

А родные места она любила за то, что они, наоборот, были совершенно непредсказуемыми.

Что касается старшего сына, такого красивого и сильного (неужели это она произвела его на свет?), то он сочетал в себе как предсказуемость, так и непредсказуемость.

Поставив тарелку с оладьями на стол, Сара не удержалась и потрепала Бена по густой шевелюре. Заодно вспомнила, очень явственно и отчетливо, словно это было вчера, как впервые отвела его в парикмахерскую. Малышу было семь лет.

Он был такой гордый, а Сара — вот дура — разревелась, когда увидела на полу его золотистые кудряшки.

— О чем думаешь, парень?

— Что?

Он отложил газету, зная, что читать за столом можно лишь до тех пор, пока не принесли еду.

— Так, ни о чем. А ты, старушка?

Она села, взяла чашку.

— Я-то тебя знаю, Бенджамин Маккиннон. Вижу, как у тебя в голове шестеренки крутятся.

— Так, ничего особенного. Про ранчо думаю.

Чтобы выиграть время, Бен сделал вид, что увлечен завтраком. Оладьи были такие легкие, того и гляди вспорхнут над тарелкой, зато бекон Сара поджарила основательно — он так и хрустел на зубах.

— Никто не готовит лучше моей мамочки, — ухмыльнулся Бен.

— Никто не ест лучше моего Бена, — откликнулась она.

Он вовсю наслаждался завтраком — едой, запахами, неярким утренним светом, лившимся из окна. Находиться рядом с матерью было приятно. Она такая же надежная, как утренний рассвет, подумал Бен.

У Сары Маккиннон были красивые зеленые глаза и светлые волосы с розоватым отливом. Белоснежная ирландская кожа так и не привыкла к яркому солнцу. На лице морщины, подумал Бен, но они такие милые, ласковые, что их просто не замечаешь. Видишь только улыбку, теплую и надежную.